Об умирающих и умерших языках

Среди современных языков есть такие, на которых говорят сотни миллионов людей. Это в первую очередь английский и китайский, а также арабский. А есть такие языки, на которых говорят всего несколько человек, в самом лучшем случае – несколько сотен. Вот, к примеру, аяпанский язык, на котором в настоящее время говорят всего… два человека. «Распространён» этот язык в Мексике. Интересно, что будучи носителями такого уникального языка, Мануэль Сеговия и Исидро Веласкес долгое время не разговаривали друг с другом – поссорились. Впрочем, в 2019 году они помирились, чему наверняка были рады лингвисты.

А вот Туоне Удайна в конце XIX века мог разговаривать на своём языке только с учёными: все остальные носители далматинского к тому времени умерли. Некогда этот романский язык был распространён на Балканах. По звучанию он напоминал нечто среднее между итальянским и румынским. В 1898 году Удайна умер, унеся с собой в могилу и родной язык.

В немецком городе Затерланд три тысячи жителей (это около четверти всего населения) отчаянно пытаются сохранить собственный вариант фризского языка. Но, скорее всего, в обозримом будущем он перестанет существовать, как и все остальные ныне существующие варианты фризского. При этом он не просто умирает, а как бы растворяется в окружающих немецких и нидерландских диалектах. Между тем фризский язык по-своему уникален: он наиболее близок к древнеанглийскому. Даже сегодня в нём можно отыскать некоторое количество «типично английских» элементов, хотя, конечно, нынешние англичане и американцы фризский почти не понимают.

Не стоит думать, что умирают лишь те языки, на которых говорит совсем мало людей. Причины исчезновения какого-либо языка намного глубже. Возьмём распространённый в Пакистане язык лахнда, носителей которого больше 120 миллионов; это один из абсолютных рекордсменов планеты по числу говорящих. Однако очень скоро от него, по-видимому, не останется и следа. Ведь носители языка лахнда представляют собой в основном бедное население сельских провинций, не участвующее в мировых процессах (экономических, политических, культурных), они ведут весьма замкнутый образ жизни. Такая же участь ожидает и бенгальский язык, носителей которого намного больше – 240  миллионов. Сами народы, говорящие на этих языках, не исчезнут: они просто перейдут на английский, который в Пакистане (официально) и Бангладеш (фактически) уже давно является государственным.

А вот итальянский язык, на котором говорит далеко не так много людей – чуть больше 60 миллионов, - вряд ли прекратит существование. Ведь это, как-никак, язык одной из стран «первого мира», язык развитой экономики (пусть сегодня и не самой успешной на планете), язык классической и современной европейской культуры и один из официальных языков ЕС. Итальянский до сих пор продолжают изучать во многих странах, пусть и не столь широко, как английский или испанский. Скорее всего, даже «скромные» румынский и венгерский продолжат успешно функционировать в 21-м веке, хотя на обоих этих языках в сумме говорят примерно 30 миллионов человек.